Коллектив авторов - Литература. 11 класс. Часть 1
Вам уже известно, что статьи, очерки, которые Горький печатал в газете «Новая жизнь» в 1917–1918 годах, впоследствии составили две книги: «Революция и культура» (1918) и «Несвоевременные мысли. Заметки о революции и в 1917–1918 культуре» (1918).
В этих статьях Горький подходил к событиям в стране прежде всего с позиций сохранения культуры. Позже, в очерке «В. И. Ленин», он писал: «Первейшей задачей революции я считал создание таких условий, которые бы содействовали росту культурных сил страны».
В публикации от 21 апреля (4 мая) 1917 года Горький пишет:
«Мы добивались свободы слова затем, чтобы иметь возможность говорить и писать правду.
Но – говорить правду, это искусство труднейшее из всех искусств, ибо в своем «чистом» виде, не связанная с интересами личностей, групп, классов, наций, – правда почти совершенно неудобна для пользования обывателя и неприемлема для него. Таково проклятое свойство «чистой» правды, но в то же время это самая лучшая и самая необходимая для нас правда…»
На другой день, 22 апреля (5 мая), этот страстный призыв становится конкретнее: «Третий год мы живем в кровавом кошмаре и – озверели, обезумели. Искусство возбуждает жажду крови, убийства, разрушения…
Не будем искать виновных в стороне от самих себя. Скажем горькую правду: все мы виноваты в этом преступлении, все и каждый».
Горький вновь и вновь возвращается к проблемам культуры. Вот публикация от 9 (22) июня 1917 года:
«Задача культуры – развитие и укрепление в человеке социальной совести, социальной морали, разработка и организация всех способностей, всех талантов личности, – выполнима ли эта задача в дни всеобщего озверения?
Подумайте, что творится вокруг нас: каждая газета, имея свой район влияния, ежедневно вводит в души читателей самые позорные чувства – злость, ложь, лицемерие, цинизм и все прочее этого порядка…
А ведь революция совершена в интересах культуры, и вызвал ее к жизни именно рост культурных сил, культурных запросов».
В статьях Горького поднимались и частные вопросы, которые были тесно связаны с проблемой сохранения культуры и гуманности. Так, одно из его печатных выступлений связано с защитой книгоиздателя И. Д. Сытина (3 мая 1918 года): «В Москве арестован И. Д. Сытин, человек, недавно Он отпраздновавший пятидесятилетний юбилей книгоиздательской деятельности… За пятьдесят лет Иван Сытин, самоучка, совершил огромную работу неоспоримого культурного значения. Во Франции, в Англии, странах «буржуазных», как это известно, Сытин был бы признан гениальным человеком, и по смерти ему поставили бы памятник, как другу и просветителю народа.
В «социалистической» России, «самой свободной стране мира», Сытина посадили в тюрьму, предварительно разрушив его огромное, превосходно налаженное технически дело и разорив старика. Конечно, было бы умнее и полезнее для советской власти привлечь Сытина, как лучшего организатора книгоиздательской деятельности, к работе по реставрации развалившегося дела, но – об этом не догадались, а сочли нужным наградить редкого работника за труд его жизни – тюрьмой».
Вмешательство Горького помогло освобождению Сытина и возвращению его к издательской деятельности.
Критический напор газеты «Новая жизнь» и особенно публикаций Горького был очевиден. В печати звучали резкие отклики. Поэт Демьян Бедный написал стихотворение под названием «Горьковская правда», в котором были строки:
Но слов бодрящих нет, есть злобный суд и брань,И жуть берет от горестного вида,Что с каждым днем растет, растет меж нами грань,Что с каждым днем больней обида.Что со страниц – увы! – когда-то дорогихБылые образы на нас уже не глянут…Родной народ, любя писателей своих,Как ГОРЬКО ими был обманут!
«Новая жизнь» была закрыта.
Публицистика была частью творчества Горького до конца его дней. Писатель стремился ставить в своих статьях острые проблемы. В частности, о путях развития «социалистической» России и новой советской литературы и о проблемах строительства справедливого общества.
Литературные портреты
Круг общения Горького был велик, а интерес к людям – постоянен и доброжелателен. Его глаз взыскательного художника позволял достаточно точно описать и охарактеризовать человека. Поэтому ему и удалось создать большую галерею литературных портретов, в которых писатель давал социальную и психологическую характеристику героям.
Хорошо знавший М. Горького К. И. Чуковский писал в предисловии к его сборнику «Литературные портреты»:
«Мне кажется, не было такого периода в жизни Алексея Максимовича, когда бы он не увлекался каким-нибудь новым лицом среди своих бесчисленных знакомых.
В каждого он вглядывался так ненасытно, словно он был величайшей загадкой, которую нужно во что бы то ни стало – и возможно скорей – разгадать…
Этим зорким, требовательным и тревожным вниманием к людям и порождена драгоценная книга его мемуаров – «Литературные портреты». Те зарисовки и очерки, которые вошли в эту книгу, создавались им в разное время…
Эта книга – учебник любви к тому лучшему, боевому и творческому, что есть в человеке, к изумительной красоте человеческих душ».
Лев Толстой
В сентябре – октябре 1919 года в газете «Жизнь искусства», а затем отдельным изданием появились воспоминания Горького, которые отличались от других литературных портретов, созданных им: «Эта книжка составилась из отрывочных заметок, которые я писал, живя в Олеизе, когда Лев Николаевич жил в Гаспре, сначала – тяжко больной, потом – одолев болезнь. Я считал эти заметки, небрежно написанные на разных клочках бумаги, потерянными, но недавно нашел часть их. Затем сюда входит неоконченное письмо, которое я писал под впечатлением «ухода» Льва Николаевича из Ясной Поляны и смерти его…»
Итак, воспоминания о Л. Н. Толстом состоят из сорока четырех фрагментов и большого неоконченного письма. Все эти материалы, еще до того, как они были напечатаны, Горький дважды читал перед большим скоплением людей, и отклики от услышанного оставили А. А. Блок, К. И. Чуковский и другие… Писательница О. Д. Форш писала: «Когда он читал нам свои воспоминания, было похоже на чудо. Он нашел какие-то простые, самые первые слова…
И, как редко, писатели слушали без корысти. Наслаждались сладкой болью искусства удавшегося.
Дойдя до смерти Толстого, он остановился и дальше не мог читать. Сила и правда вызванного образа, как на колдуна, забывшего слово и увлеченного ворожбой, ухнули вдруг на него самого, и он оказался уже не писателем, а собственным читателем.
Он вышел, чтобы не заплакать при всех».
Интерес Горького к личности Толстого и его взглядам был велик. Фактически Горький начал свою литературную деятельность со спора, с выступлений против той философии жизни, которую отстаивал Толстой.
В 1900 году в письме к А. П. Чехову М. Горький так описывал свою первую встречу с великим писателем: «Он меня поразил сначала своей внешностью; я представлял его не таким – выше ростом, шире костью. А он оказался маленьким старичком и почему-то напомнил мне рассказы о гениальном чудаке – Суворове. А когда он начал говорить – я слушал и изумлялся. Все, что он говорил, было удивительно просто, глубоко и хотя иногда совершенно неверно – по-моему – но ужасно хорошо. Главное же – просто очень. В конце концов он все-таки – целый оркестр, но в нем не все трубы играют согласно. И это тоже очень хорошо, ибо – это очень человечно… В сущности – ужасно глупо называть человека гением. Совершенно непонятно, что такое – гений? Гораздо проще и ясней говорить – Лев Толстой… Видеть Льва Николаевича – очень важно и полезно… хотя я отнюдь не считаю его чудом природы. Смотришь на него – и ужасно приятно чувствовать себя тоже человеком, сознавать, что человек может быть Львом Толстым. Вы понимаете? – за человека вообще приятно».
Попытка автора собрать воедино разрозненные воспоминания разных лет породила необычную композицию произведения и появление подзаголовка «Заметки». Обратим внимание на некоторые фрагменты.
Заметка первая. «Мысль, которая, заметно, чаще других точит его сердце, – мысль о Боге».
Заметка вторая. «У него удивительные руки – некрасивые, узловатые от расширенных вен и все-таки исполненные особой выразительности и творческой силы…»
Заметка третья. Толстой Сулержицкому: «Твердишь, как попугай, одно слово – свобода, свобода, а где, в чем его смысл? Ведь, если ты достигнешь свободы в твоем смысле, как ты воображаешь – что будет? В философском смысле – бездонная пустота, а в жизни, в практике – станешь ты лентяем, побирохой… Мы все ищем свободы от обязанностей к ближнему, тогда как чувствование именно этих обязанностей сделало нас людьми…»
Вторая половина литературного портрета «Лев Толстой» содержит неоконченное письмо к В. Г. Короленко. Оно состоит из двух частей: одна написана до известия о смерти Толстого, другая – после этого сообщения.
